26.04.2016
ОДБ: Юлия, в чём секрет бурного развития социального предпринимательства в России?
Ю.Ж.: За последние 10 лет социальное предпринимательство шагнуло далеко вперед и развивается достаточно динамично. Особого секрета в его развитии для нас нет, напротив, мы готовы говорить о социальном предпринимательстве в самых широких аудиториях, потому что увидели в нем достойный механизм решения социальных проблем России, что крайне важно в наше относительно непростое, в экономическом смысле, время.
ОДБ: В чём, на Ваш взгляд, различия между гражданскими инициативами и социальным предпринимательством?
Ю.Ж.: Мы не говорим о различиях, мы говорим о причинах и следствиях. Все начинается с гражданской инициативы, с гражданской позиции. И эта инициатива в т.ч. может быть выражена в чем угодно. Во всех видах жизнедеятельности. Одной из трансформаций активной гражданской позиции и инициативы становится развитие социального предпринимательства или непосредственное участие в нем со стороны самих предпринимателей. Это их гражданский, социальный и, не побоимся пафосных слов, личный благородный выбор.
ОДБ: В законодательстве РФ (Приказ №411 от 01.07.2014) указано, что «социальное предпринимательство – это социально ответственная деятельность субъектов малого и среднего предпринимательства, направленная на решение социальных проблем», но это определение может относиться к КСО. Как, по Вашему мнению, соотносятся КСО и социальное предпринимательство?
Ю.Ж.: Вполне соотносится. КСО стратегии крупного бизнеса могут быть вполне переориентированы с благотворительных программ на поддержку социального предпринимательства (СП). Обобщать и ставить знак равенства конечно нельзя, но есть возможности настройки КСО под социально-предпринимательские программы.
ОДБ: Почему законопроект о социальном предпринимательстве разработан уже несколько лет назад, но до сих пор не принят? Нужен ли такой нормативный акт? Не будет ли он ограничением для развития этой динамичной сферы?
Ю.Ж.: Абсолютно точно, что такой законопроект нужен. И нужен он для того, чтобы была возможность идентифицировать социальных предпринимателей, определять их как на уровне самого предпринимателя, так и на уровне институционального понятия и определения. Поэтому федеральный закон обязательно должен быть принят. Другое дело, что у законопроекта могут быть разные вариации. Например, региональные. Мы выступаем за то, чтобы в законодательстве появилось некое глобальное (назовем его так) определение социального предпринимательства, т.е. определение на федеральном уровне. Чтобы все участники процесса понимали – что такое социальное предпринимательство в России и кто такие социальные предприниматели. Необходимо создание правового поля. Чтобы была понятна инфраструктура поддержки с преференциями, льготами, как для социальных предпринимателей, так и для немаловажных участников этого процесса – социальных инвесторов.
Отвечая на вопрос «почему законопроект не принят», можно сказать, что до последнего времени было трудно определить и замерить состав социальных предпринимателей, дать им оценку. Дискуссия об этих определениях идет до сих пор. Обсуждение ведется в т.ч. вокруг определения: в коммерческий или некоммерческий сектор относить социальных предпринимателей. Мы в Фонде «Наше будущее»придерживаемся мнения о том, что это представители и той и той группы. В результате, нет обобщающего определения для представителей той или иной организационно-правовой формы и, соответственно, нет возможности посчитать социальных предпринимателей, в результате нет понимания тех целевых аудиторий, для которых этот законопроект необходим. Мы в Фонде работаем с ними «в полях» и поэтому видим, что им нужно и стараемся, как нам кажется, более точно определить критерии, выработать варианты механизмов поддержки, реализуя свои инфраструктурные проекты. В этой связи мы обоснованно считаем, что некая модель социального предпринимательства сформирована, и ее можно брать за основу и транслировать в т.ч. на все субъекты Российской Федерации. Мы готовы выступать экспертом, входить во всевозможные рабочие группы, если такая необходимость или запрос от государства возникнет.
ОДБ: Достижима ли глобальная цель (уточните, пожалуйста, кто её ставит) – 1% социальных предприятий в ВВП РФ к 2020 году? Сколько социальных предприятий в России сегодня?
Ю.Ж.: Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сказать о нескольких подходах. Начнем с того, достижима ли глобальная цель и кто ее ставит. Данная цель не столько глобальна, а сколь стратегически приоритетна для нашего Фонда и объединяет в себе следующее:
а) к 2020 году необходимо научиться выявлять и идентифицировать социальных предпринимателей, в соответствии с заданными критериями.
б) понимать, как это можно определить и посчитать на уровне государства, т.е. выработать критерии на уровне статистической отчетности и выделить признаки, чтобы вклад в ВВП мог быть посчитан на уровне выручки, получаемой за реализацию продукции, или за оказания услуг, или выполнения работ социальными предпринимателями.
в) понять, наконец, сколько социальных предприятий существует сегодня в России. Ориентировочно мы предполагаем, что порядка 1% всех зарегистрированных индивидуальных предпринимателей, порядка 1% всех зарегистрированных предприятий, которые называют себя «малым-средним бизнесом» и порядка 30% социально-ориентированных некоммерческих организаций (СО НКО).
Если говорить в абсолютном выражении, то можно предположить, что по состоянию на сегодняшний день в каждом регионе присутствия Фонда (а их около 8-ми), выявленных социальных предпринимателей более 200. Умножив эту цифру на количество регионов РФ можно получить представление о численности социальных предпринимателей в России. При этом, возможно, что это неточное количество действующих социальных предпринимателей, но точно ориентир на развитие и проработку.
Если говорить о более точной статистике социально-предпринимательских проектов, имеющихся на практическом «вооружении» Фонда, то количество зарегистрированных на подачу заявок на получение финансирования ~ 13 тысяч, нарастающим итогом с 2009 года. Плюс заявки на участие в одном из наших всероссийских проектов - Премии «За вклад в развитие социального предпринимательства «Импульс Добра» (проходящей в этом году в 5-ый раз), то можно говорить о ~ 15-ти тысячах социальных предпринимателях, которые идентифицируются по тем или иным признакам социально-активного бизнеса.
ОДБ: Какие инструменты развития социального предпринимательства, на Ваш взгляд, работают лучше всего?
Ю.Ж.: Самые востребованные инструменты поддержки – это финансовые инструменты. Такие инструменты существуют в разных формах: грантовые, а также беспроцентные или льготные кредиты. Если собрать пул заявок, пришедших в Фонд «Наше будущее» на Всероссийский конкурс «Социальный предприниматель», например, за год, средняя сумма займа в заявке - 2,5 млн. российских руб. ( ~ 3500 евро). Общий спрос на финансирование около 1 млрд. руб. в год . Фонд ежегодно предоставляет финансирование СП-проектам на сумму не менее 60 млн. российских руб. (800.000 евро) То есть получается, что при спросе в 1 млрд. руб. (800 миллионов евро), то есть мы способны удовлетворить 6 % из этого спроса.
Становится видно, насколько огромные возможности существуют для появления социальных инвесторов и развития новых инструментов финансовой поддержки социальных предпринимателей.
При этом для развития отрасли очень важны нефинансовые формы поддержки, например, наставничество. Опыт использования такого инструмента показывает, что он весьма востребованный и эффективный. Наша статистика говорит о том, что порядка 80% социально-предпринимательских проектов в России выживают именно с наставником.
ОДБ: Какие основные барьеры для развития социального предпринимательства в России Вы видите?
Ю.Ж.: Безусловно, отсутствие законодательной базы. Отсутствие определения социального предпринимательства на уровне федеральных законов, в связи с чем растет роль социальных инвесторов для финансирования социально-предпринимательских проектов.
ОДБ: В настоящее время в Беларуси идёт дискуссия, связанная идентификацией феномена социального предпринимательства, в частности о том, надо ли разрабатывать критерии для отнесения предприятий к категории социальных или определять сферы (направления) деятельности социальных предприятий. Каково Ваше мнение?
Ю.Ж.: В России существуют оба этих подхода. На сегодняшний день деятельность социальных предпринимателей разных организационно-правовых форм регулируется действием разных законов. Для коммерческих предприятий – это закон о малом-среднем бизнесе, также 442-й Закон, регулирующий отношения в сфере оказания услуг гражданам. Поэтому есть разные варианты идентификации СП. Есть отраслевой подход, есть критериальный подход по приоритетности задач, которые решают социальные предприниматели, например, решение острой соц. проблемы и тот соц. эффект, который он получает. Второй приоритет – это финансово-устойчивая модель. Третий критерий – возможность тиражировать опыт решения социальной проблемы в аналогичных направлениях деятельности, инновационный подход в более широком смысле, чем принято понимать инновацию, например новый взгляд или новое понимание путей решения проблемы. Соответственно, эти критерии, которые действуют без ограничений. Что касается отраслей, то это могут быть здравоохранение, культура, образование, спорт, туризм, народные и художественные промыслы, т.е. все, что поименовано в Приказе Министерства экономического развития РФ.
Однако необходимо, чтобы определение социального предпринимательства было сформулировано не на уровне Приказа, а на уровне Закона. В случае если такой Закон будет принят, он сможет связать воедино два существующих Закона, которые действуют для коммерческих и не коммерческих организаций, и для сферы социальных услуг.
ОДБ: Имеет ли значение форма собственности социального предприятия? Может ли социальное предприятие быть государственным?
Ю.Ж.: Может, если это предприятие существует в сфере оказания социальных услуг. Сейчас поднимается вопрос об аутсорсинге, когда государственные функции передаются частным предприятиям для решения вопросов в социальной сфере.
Имеет ли значение форма собственности? Имеет значение для получения преференций для коммерческих предприятий и для предприятий социальной сферы. Если для коммерческих предприятий есть масса преференций по налогообложению, то таких преференций нет для некоммерческих организаций. И соответственно, если есть преференции для привлечения целевого финансирования в некоммерческий сектор, то подобных льгот нет для коммерческих предприятий. Возникают вопросы налогообложения. Если это только не помощь материнской компании. Поэтому разные организационные формы приводят к разным преференциям, и чтобы привлечь грант необходимо иметь «преимущество» в форме некоммерческой организации. Поэтому сейчас это имеет значение. И, наверное, правильнее было бы говорить о приемлемых и возможных формах собственности для решения каких-либо социальных проблем с тем, чтобы пользоваться всевозможными преференциями, которые даны для коммерческого и некоммерческого сектора. По крайне мере, в РФ так и происходит – есть и коммерческие и не коммерческие организации.
ОДБ: По Вашим данным 41% социальных предприятий России действуют в сфере дошкольного образования. Это значит, что это самая проблемная социальная сфера в стране?
Ю.Ж.: Мы не обобщали бы данную статистику на всю Россию. По крайней мере, портфель предоставленных Фондом займов говорит о том, что порядка 41% займов было выдано именно дошкольным образовательным учреждениям. Да, в какой-то период времени это была действительно самая острая проблема. Теперь эта проблема решена. Сейчас приоритеты смещаются, соответственно структура портфеля Фонда по предоставленным займам со временем поменяется.
ОДБ: Можете ли Вы привести примеры инновационности в деятельности социальных предприятий в России?
Ю.Ж. В качестве ответа мы порекомендуем вам заглянуть по данной ссылке на «Каталог социальных предпринимателей России», который почти весь состоит из инновационных решений в области социального предпринимательства. Это будет лучшим наглядным примером: http://soindex.ru.
ОДБ: Каково значение сертификации социальных предприятий? Какие преимущества от этого Вы видите?
Ю. Ж.: Сертификация социальных предпринимателей - это некий элемент, который был прописан, в том числе в проекте закона, который подготовил Фонд еще в 2011г. Преимущества его - формализация критериев отбора социальных предпринимателей. Фонд «Наше будущее», реализуя свой пилотный проект в этом направлении, показывает необходимость этого элемента, в том числе и для определения форм поддержки социальных предпринимателей, которые этим критериям отвечают или подтверждают их ежегодно.
Значение сертификации высоко. Мы считаем его одним из самых действенных инструментов подтверждения возможности получения тех или иных преференций и льгот со стороны государства.
ОДБ: Перенимает ли Россия мировой опыт социального предпринимательства? В чём это выражается?
Ю.Ж.: Безусловно, мы очень внимательно относимся к зарубежному опыту развития социального предпринимательства. Российский законопроект был разработан с учетом тщательного изучения международного опыта – американского, польского, итальянского, английского. А в последнее время очень интересен опыт, демонстрируемый Южной Кореей. И конечно зарубежный опыт является предметом нашего пристального интереса и анализа для возможности его адаптации к российской действительности.
ОДБ: Почему Фонд «Наше будущее» видит будущее в развитии социального предпринимательства?
Ю.Ж.: Здесь всё просто и очевидно. Социальное предпринимательство является действенным инструментом решения социальных проблем современного общества. Когда-то это увидели на Западе. Когда-то мы, Фонд «Наше будущее», привнесли эту систему ценностей на российскую почву. Это мировой тренд и тенденция развития. Фонд взял на себя миссию выявления социальных предпринимателей, подтверждения гражданской ценности их деятельности. Мы агрегировали вокруг себя значительную массу социальных предпринимателей России, сфокусировали на них внимание государства, систематизировали знания о них и развиваем эту модель в нашей стране. Несмотря на то, что мы занимаемся этой работой уже 9 лет, впереди еще очень долгий и упорный путь, и поводов для уныния у нас, конечно, нет, потому что мы знаем, что социальное предпринимательство – это условие для гармоничного существования и развития любой цивилизованной страны.
Источник: by.odb-office.eu
Исполнительный директор российского фонда «Наше будущее» Юлия Жигулина: Мы увидели в социальном предпринимательстве достойный механизм решения социальных проблем
ОДБ: Юлия, в чём секрет бурного развития социального предпринимательства в России?
Ю.Ж.: За последние 10 лет социальное предпринимательство шагнуло далеко вперед и развивается достаточно динамично. Особого секрета в его развитии для нас нет, напротив, мы готовы говорить о социальном предпринимательстве в самых широких аудиториях, потому что увидели в нем достойный механизм решения социальных проблем России, что крайне важно в наше относительно непростое, в экономическом смысле, время.
ОДБ: В чём, на Ваш взгляд, различия между гражданскими инициативами и социальным предпринимательством?
Ю.Ж.: Мы не говорим о различиях, мы говорим о причинах и следствиях. Все начинается с гражданской инициативы, с гражданской позиции. И эта инициатива в т.ч. может быть выражена в чем угодно. Во всех видах жизнедеятельности. Одной из трансформаций активной гражданской позиции и инициативы становится развитие социального предпринимательства или непосредственное участие в нем со стороны самих предпринимателей. Это их гражданский, социальный и, не побоимся пафосных слов, личный благородный выбор.
ОДБ: В законодательстве РФ (Приказ №411 от 01.07.2014) указано, что «социальное предпринимательство – это социально ответственная деятельность субъектов малого и среднего предпринимательства, направленная на решение социальных проблем», но это определение может относиться к КСО. Как, по Вашему мнению, соотносятся КСО и социальное предпринимательство?
Ю.Ж.: Вполне соотносится. КСО стратегии крупного бизнеса могут быть вполне переориентированы с благотворительных программ на поддержку социального предпринимательства (СП). Обобщать и ставить знак равенства конечно нельзя, но есть возможности настройки КСО под социально-предпринимательские программы.
ОДБ: Почему законопроект о социальном предпринимательстве разработан уже несколько лет назад, но до сих пор не принят? Нужен ли такой нормативный акт? Не будет ли он ограничением для развития этой динамичной сферы?
Ю.Ж.: Абсолютно точно, что такой законопроект нужен. И нужен он для того, чтобы была возможность идентифицировать социальных предпринимателей, определять их как на уровне самого предпринимателя, так и на уровне институционального понятия и определения. Поэтому федеральный закон обязательно должен быть принят. Другое дело, что у законопроекта могут быть разные вариации. Например, региональные. Мы выступаем за то, чтобы в законодательстве появилось некое глобальное (назовем его так) определение социального предпринимательства, т.е. определение на федеральном уровне. Чтобы все участники процесса понимали – что такое социальное предпринимательство в России и кто такие социальные предприниматели. Необходимо создание правового поля. Чтобы была понятна инфраструктура поддержки с преференциями, льготами, как для социальных предпринимателей, так и для немаловажных участников этого процесса – социальных инвесторов.
Отвечая на вопрос «почему законопроект не принят», можно сказать, что до последнего времени было трудно определить и замерить состав социальных предпринимателей, дать им оценку. Дискуссия об этих определениях идет до сих пор. Обсуждение ведется в т.ч. вокруг определения: в коммерческий или некоммерческий сектор относить социальных предпринимателей. Мы в Фонде «Наше будущее»придерживаемся мнения о том, что это представители и той и той группы. В результате, нет обобщающего определения для представителей той или иной организационно-правовой формы и, соответственно, нет возможности посчитать социальных предпринимателей, в результате нет понимания тех целевых аудиторий, для которых этот законопроект необходим. Мы в Фонде работаем с ними «в полях» и поэтому видим, что им нужно и стараемся, как нам кажется, более точно определить критерии, выработать варианты механизмов поддержки, реализуя свои инфраструктурные проекты. В этой связи мы обоснованно считаем, что некая модель социального предпринимательства сформирована, и ее можно брать за основу и транслировать в т.ч. на все субъекты Российской Федерации. Мы готовы выступать экспертом, входить во всевозможные рабочие группы, если такая необходимость или запрос от государства возникнет.
ОДБ: Достижима ли глобальная цель (уточните, пожалуйста, кто её ставит) – 1% социальных предприятий в ВВП РФ к 2020 году? Сколько социальных предприятий в России сегодня?
Ю.Ж.: Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сказать о нескольких подходах. Начнем с того, достижима ли глобальная цель и кто ее ставит. Данная цель не столько глобальна, а сколь стратегически приоритетна для нашего Фонда и объединяет в себе следующее:
а) к 2020 году необходимо научиться выявлять и идентифицировать социальных предпринимателей, в соответствии с заданными критериями.
б) понимать, как это можно определить и посчитать на уровне государства, т.е. выработать критерии на уровне статистической отчетности и выделить признаки, чтобы вклад в ВВП мог быть посчитан на уровне выручки, получаемой за реализацию продукции, или за оказания услуг, или выполнения работ социальными предпринимателями.
в) понять, наконец, сколько социальных предприятий существует сегодня в России. Ориентировочно мы предполагаем, что порядка 1% всех зарегистрированных индивидуальных предпринимателей, порядка 1% всех зарегистрированных предприятий, которые называют себя «малым-средним бизнесом» и порядка 30% социально-ориентированных некоммерческих организаций (СО НКО).
Если говорить в абсолютном выражении, то можно предположить, что по состоянию на сегодняшний день в каждом регионе присутствия Фонда (а их около 8-ми), выявленных социальных предпринимателей более 200. Умножив эту цифру на количество регионов РФ можно получить представление о численности социальных предпринимателей в России. При этом, возможно, что это неточное количество действующих социальных предпринимателей, но точно ориентир на развитие и проработку.
Если говорить о более точной статистике социально-предпринимательских проектов, имеющихся на практическом «вооружении» Фонда, то количество зарегистрированных на подачу заявок на получение финансирования ~ 13 тысяч, нарастающим итогом с 2009 года. Плюс заявки на участие в одном из наших всероссийских проектов - Премии «За вклад в развитие социального предпринимательства «Импульс Добра» (проходящей в этом году в 5-ый раз), то можно говорить о ~ 15-ти тысячах социальных предпринимателях, которые идентифицируются по тем или иным признакам социально-активного бизнеса.
ОДБ: Какие инструменты развития социального предпринимательства, на Ваш взгляд, работают лучше всего?
Ю.Ж.: Самые востребованные инструменты поддержки – это финансовые инструменты. Такие инструменты существуют в разных формах: грантовые, а также беспроцентные или льготные кредиты. Если собрать пул заявок, пришедших в Фонд «Наше будущее» на Всероссийский конкурс «Социальный предприниматель», например, за год, средняя сумма займа в заявке - 2,5 млн. российских руб. ( ~ 3500 евро). Общий спрос на финансирование около 1 млрд. руб. в год . Фонд ежегодно предоставляет финансирование СП-проектам на сумму не менее 60 млн. российских руб. (800.000 евро) То есть получается, что при спросе в 1 млрд. руб. (800 миллионов евро), то есть мы способны удовлетворить 6 % из этого спроса.
Становится видно, насколько огромные возможности существуют для появления социальных инвесторов и развития новых инструментов финансовой поддержки социальных предпринимателей.
При этом для развития отрасли очень важны нефинансовые формы поддержки, например, наставничество. Опыт использования такого инструмента показывает, что он весьма востребованный и эффективный. Наша статистика говорит о том, что порядка 80% социально-предпринимательских проектов в России выживают именно с наставником.
Ю.Ж.: Безусловно, отсутствие законодательной базы. Отсутствие определения социального предпринимательства на уровне федеральных законов, в связи с чем растет роль социальных инвесторов для финансирования социально-предпринимательских проектов.
ОДБ: В настоящее время в Беларуси идёт дискуссия, связанная идентификацией феномена социального предпринимательства, в частности о том, надо ли разрабатывать критерии для отнесения предприятий к категории социальных или определять сферы (направления) деятельности социальных предприятий. Каково Ваше мнение?
Ю.Ж.: В России существуют оба этих подхода. На сегодняшний день деятельность социальных предпринимателей разных организационно-правовых форм регулируется действием разных законов. Для коммерческих предприятий – это закон о малом-среднем бизнесе, также 442-й Закон, регулирующий отношения в сфере оказания услуг гражданам. Поэтому есть разные варианты идентификации СП. Есть отраслевой подход, есть критериальный подход по приоритетности задач, которые решают социальные предприниматели, например, решение острой соц. проблемы и тот соц. эффект, который он получает. Второй приоритет – это финансово-устойчивая модель. Третий критерий – возможность тиражировать опыт решения социальной проблемы в аналогичных направлениях деятельности, инновационный подход в более широком смысле, чем принято понимать инновацию, например новый взгляд или новое понимание путей решения проблемы. Соответственно, эти критерии, которые действуют без ограничений. Что касается отраслей, то это могут быть здравоохранение, культура, образование, спорт, туризм, народные и художественные промыслы, т.е. все, что поименовано в Приказе Министерства экономического развития РФ.
Однако необходимо, чтобы определение социального предпринимательства было сформулировано не на уровне Приказа, а на уровне Закона. В случае если такой Закон будет принят, он сможет связать воедино два существующих Закона, которые действуют для коммерческих и не коммерческих организаций, и для сферы социальных услуг.
ОДБ: Имеет ли значение форма собственности социального предприятия? Может ли социальное предприятие быть государственным?
Ю.Ж.: Может, если это предприятие существует в сфере оказания социальных услуг. Сейчас поднимается вопрос об аутсорсинге, когда государственные функции передаются частным предприятиям для решения вопросов в социальной сфере.
Имеет ли значение форма собственности? Имеет значение для получения преференций для коммерческих предприятий и для предприятий социальной сферы. Если для коммерческих предприятий есть масса преференций по налогообложению, то таких преференций нет для некоммерческих организаций. И соответственно, если есть преференции для привлечения целевого финансирования в некоммерческий сектор, то подобных льгот нет для коммерческих предприятий. Возникают вопросы налогообложения. Если это только не помощь материнской компании. Поэтому разные организационные формы приводят к разным преференциям, и чтобы привлечь грант необходимо иметь «преимущество» в форме некоммерческой организации. Поэтому сейчас это имеет значение. И, наверное, правильнее было бы говорить о приемлемых и возможных формах собственности для решения каких-либо социальных проблем с тем, чтобы пользоваться всевозможными преференциями, которые даны для коммерческого и некоммерческого сектора. По крайне мере, в РФ так и происходит – есть и коммерческие и не коммерческие организации.
ОДБ: По Вашим данным 41% социальных предприятий России действуют в сфере дошкольного образования. Это значит, что это самая проблемная социальная сфера в стране?
Ю.Ж.: Мы не обобщали бы данную статистику на всю Россию. По крайней мере, портфель предоставленных Фондом займов говорит о том, что порядка 41% займов было выдано именно дошкольным образовательным учреждениям. Да, в какой-то период времени это была действительно самая острая проблема. Теперь эта проблема решена. Сейчас приоритеты смещаются, соответственно структура портфеля Фонда по предоставленным займам со временем поменяется.
ОДБ: Можете ли Вы привести примеры инновационности в деятельности социальных предприятий в России?
Ю.Ж. В качестве ответа мы порекомендуем вам заглянуть по данной ссылке на «Каталог социальных предпринимателей России», который почти весь состоит из инновационных решений в области социального предпринимательства. Это будет лучшим наглядным примером: http://soindex.ru.
ОДБ: Каково значение сертификации социальных предприятий? Какие преимущества от этого Вы видите?
Ю. Ж.: Сертификация социальных предпринимателей - это некий элемент, который был прописан, в том числе в проекте закона, который подготовил Фонд еще в 2011г. Преимущества его - формализация критериев отбора социальных предпринимателей. Фонд «Наше будущее», реализуя свой пилотный проект в этом направлении, показывает необходимость этого элемента, в том числе и для определения форм поддержки социальных предпринимателей, которые этим критериям отвечают или подтверждают их ежегодно.
Значение сертификации высоко. Мы считаем его одним из самых действенных инструментов подтверждения возможности получения тех или иных преференций и льгот со стороны государства.
ОДБ: Перенимает ли Россия мировой опыт социального предпринимательства? В чём это выражается?
Ю.Ж.: Безусловно, мы очень внимательно относимся к зарубежному опыту развития социального предпринимательства. Российский законопроект был разработан с учетом тщательного изучения международного опыта – американского, польского, итальянского, английского. А в последнее время очень интересен опыт, демонстрируемый Южной Кореей. И конечно зарубежный опыт является предметом нашего пристального интереса и анализа для возможности его адаптации к российской действительности.
ОДБ: Почему Фонд «Наше будущее» видит будущее в развитии социального предпринимательства?
Ю.Ж.: Здесь всё просто и очевидно. Социальное предпринимательство является действенным инструментом решения социальных проблем современного общества. Когда-то это увидели на Западе. Когда-то мы, Фонд «Наше будущее», привнесли эту систему ценностей на российскую почву. Это мировой тренд и тенденция развития. Фонд взял на себя миссию выявления социальных предпринимателей, подтверждения гражданской ценности их деятельности. Мы агрегировали вокруг себя значительную массу социальных предпринимателей России, сфокусировали на них внимание государства, систематизировали знания о них и развиваем эту модель в нашей стране. Несмотря на то, что мы занимаемся этой работой уже 9 лет, впереди еще очень долгий и упорный путь, и поводов для уныния у нас, конечно, нет, потому что мы знаем, что социальное предпринимательство – это условие для гармоничного существования и развития любой цивилизованной страны.
Источник: by.odb-office.eu
